Протодиакон Кураев: «За свой базар сегодня не отвечаю»

Протодиакон Андрей Кураев* объяснил, чем отличается гомосексуал от гомосексуалиста, как правильно изучать религию в школах, рассказал о внутренних проблемах РПЦ, а также вспомнил анекдоты и байки из собственной жизни.

О священниках-гомосексуалистах

Сегодня психология различает два понятия: гомосексуал и гомосексуалист. В первом случае речь идет о человеке с особенным психическим складом. Он держит себя в руках. Если человек мечтает, возбуждается — не важно на кого, мужчину или женщину, — но при этом иеромонах или священник не доводит мечту до дела, то это не повод для церковного суда и не повод для лишения сана. Наши каноны на него не распространяются. Закон реагирует на действия, а не на мечту, не на помысел. Скорее, с точки зрения церкви, это подвижник. Человек, который ощущает в себе неверную мысль, но борется с ней. Другое дело, если он совершает какие-то действия. Тогда вступает в силу канон, который не позволяет такому человеку быть священнослужителем.

По правилам древнего православного монашества, только в трех случаях разрешается монаху покинуть монастырь и хлопнуть дверью. Если игумен или епископ начали учить ереси; если в монастыре появились женщины; если в монастыре появились безусые юнцы. Отсюда некий страх перед молодежью. Даже сейчас, если кто-то работает со школьниками и молодежью, он оказывается под давлением. В чем причина твоего интереса? Так же было и в Византии. Есть некий аскетический императив, справедливый, обоснованный, но одним из его последствий было торможение развития церковно-монастырских школ.

О преподавании православия в школах

Предлагать детям в четвертом классе историю религии я считаю неразумным. Пусть ребенок сначала изучит родной язык, потом сравнительную лингвистику. Пусть он сначала поймет красоту родного языка, родной культуры… Девятилетний ребенок лишен чувства истории. Для него есть и Цезарь, и современники. Они все жили и померли до того, как ребенок появился на свет. Где-то вместе с динозаврами они в древности что-то там делали. Поэтому сначала детям нужно дать несколько картинок, эпизодов из жизни родной природы, культуры, а потом говорить о религии.

Я мечтаю, чтобы курс религии в школах был спиральным. По одному курсу в каждой школе — начальной, средней и старшей. Не сквозным в каждом классе, это слишком много. Нужно говорить об этих сюжетах на разных этапах взросления человека. А еще лучше — в университете. Благо сейчас почти каждый человек в нашей стране проходит через университет.

О запрете на темы религии и секса

Только с появлением Евангелия религия стала не государственным, а частным делом отдельного человека. Религия — это предельно облачная вещь, задача ее в том, чтобы дать некий код распознавания «свой — чужой». И, напротив, сексуальная жизнь всегда считалась интимной. У нас сейчас говорят: о религии нельзя спрашивать, а вот о сексе давайте поговорим. Немножко странно.

Мы видим, что законодатель предлагает не обращаться к подросткам с рекламой гомосексуального стиля жизни, при этом не порицается рассказывать детям об азах создания нормальной семьи. Точно так же то, что преподается в школах, по учебникам, это рассказ о православной культуре. Цель этого курса не обращение в православную религию, а дать общее представление о религии. В пределах детского кругозора не должно быть только МTV.

О том, почему Россия отстала от Европы

Отставание Руси от Европы происходило не из-за христианства. Георгий Федотов связывал школьную отсталость Руси с церковно-славянским языком. Учить латынь не надо. Все сразу на твоем наречии. Но у этой доступности церковно-славянского языка была тень. Она состояла в том, что язык был понятен и потребности прилагать какие-либо усилия для его освоения не возникало. В Западной Европе, чтобы сделать карьеру, нужна была латынь. Из этого росла система аудиторного образования. Русь была на низком уровне образования, но при этом почти полностью отсутствовали библиотеки. Татаро-монгольское нашествие тоже не будем списывать со счетов. И третье — презрительное отношение греков к славянам. Интересно, что в X веке ни один из греческих хронистов не отмечает факт крещения Киевской Руси.

Нельзя говорить, что христианская культура нигилистически настроена к образованию. Однажды в университетском городке Оксфорде была убита женщина. Власти установили, что ее убили два преподавателя. Их казнили. Тогда студенты обратились к папе с требованием признать их клириками. Дело в том, что, если ты клирик, то по канонам средневековой эпохи ты принадлежишь только церковному суду, но не светскому. Король не желает упразднения своих прерогатив, поэтому выступил против. Папа и король бодались семь лет. Все это время занятия в Оксфорде не проводились. Но жить-то как-то надо. Тогда преподаватели и студенты ушли в соседнюю деревню и стали проводить лекции в ней. Название этой деревни — Кембридж. Так родился Кембриджский университет. У нас тоже была такая история. Студенты и профессора владимирского университета в знак протеста против насилия владимирского князя основали московский университет.

Сегодня мы живем в разновекторном обществе. Даже студенты одного и того же курса в университете могут двигаться в разных направлениях. Что изменилось? Очевидные вещи: пресыщенность информацией. Когда я был студентом, и нам попадалась антисоветская книга, мы зачитывали ее до дыр. Томик Ницше, дневник писателя Достоевского… Мы ими болели, читали вместе, дискутировали. Было ощущение, что книга требует моего отклика, а не просто полистал и поставил на полку. Сегодня нет. Все доступно. Можно пойти и взять книгу в библиотеке или найти ее в интернете. Поэтому к книгам нет сакрального отношения.

О попах, которые стучат друг на друга

Когда я работал вахтером в семинарии, мне довелось встретиться с одним мужичком. Он воевал, потом ему сказали: «Подумайте, куда вы пойдете в мирной жизни. Вы можете пойти в попы. Организуем ваше поступление в семинарию. Я не пошел, а мой друг пошел. Он окончил семинарию, но потом спился». Я в ужасе бегу в семинарию. Говорю знакомому преподавателю: как же так? Мой преподаватель рассказал, что это называли «комсомольскими призывами». После войны такое действительно было. Большинство из них стали священниками, были непрофессиональные штирлицы (они спились, потому что долго врать тяжело), другие хлопнули дверью и написали статью о том, как они порвали с религией.

Нужно учитывать еще и тот простой факт, что люди могут меняться. Вот приходит в семинарию мальчик верующий, а потом по мере учения становится сволочью. То есть не надо было чекистам посылать своих. Надо ждать, пока мы протухнем.

С другой стороны, бояться, что то, что я скажу батюшке на исповеди, станет известно в ЧК, странно. То, что христианская церковь считает грехом, не считается грехом для большевиков. То, что считается криминальным с точки зрения КГБ, не было грехом с точки зрения РПЦ. Батюшка бежит на Лубянку и рассказывает, что такой-то котлету скушал, пост нарушил, а им какое дело?

Попы стучали, это правда. Но стучали друг на друга, решая свои карьерные проблемы. Иногда стучали, чтобы помочь церкви. К примеру: я вижу, что игумен пристает к мальчикам и с радостью сливаю эту информацию, надеясь, что хотя бы КГБ вмешается и его уберет.

Я сам рассказывал советскому МИДу, чем интересовались зарубежные церковные иерархи. Приехали карагуанские священники, мы с ними беседуем. Я пишу рассказ — интересовались этим, рассказывали то и то. Этим людям точно не станет плохо от того, что в нашем МИДе узнают об этом. Если я просто рассказываю, что товарищ Че Гевара любит футбол, в этом ничего плохого нет. Подлость ли это? Если человеку от этого не плохо, что в этом такого?

О выносе сора из избы

Один мой знакомый фээсбэшник сказал мне: «У нас вас поддерживают через этаж». В обществе растет чувство усталости от нашего лицемерия. Обычно перемены в церкви были связаны со сменой династии, имеется в виду династия церковная. Сейчас в церкви живет страх.

Перемены, которые происходят в церковной жизни, мне очень не по душе. Я бы все равно ушел, но по многим причинам. Знаете такой анекдот: на Рублевке бабушка переходит дорогу, ее сбивает «Мерседес». В «Мерседес» врезается «Бентли», в «Бентли» — «Феррари»… И так далее. Из последней машины выходит водитель, смотрит на груду искореженного металла, закуривает и говорит: «Да… Красиво бабка ушла».

Раньше меня воспринимали как официального спикера патриархии, сейчас лучше. Я больше не член команды. Я могу думать только за себя, а не угадывать мотивы и планы начальства. Правда, патриарха Алексия я всегда хорошо понимал, а с патриархом Кириллом у меня так не получается.

* — признан Минюстом РФ иностранным агентом