На прошлой неделе в Камергерском переулке прошел цикл лекций образовательной программы «Город своими руками». Эксперты обсуждали новые течения в урбанистике. Портал Om1.ru поговорил с гендиректором Центра социального проектирования «Платформа» Алексеем Фирсовым, который проводил исследование человеческого капитала в Омске и составил карту социальной активности местного бизнеса.
— Вы проводили исследование социальной активности омского бизнеса. Могли бы обозначить главные выводы? Они, кажется, не очень оптимистичны.
— Картина здесь неоптимальная, но связана она с тем, что в Омске чересчур развит синдром одного лидера. То есть предполагается, что есть ключевой инвестор — «Газром нефть», и это локомотив, который все должен вытащить. А остальной бизнес — постольку-поскольку. Это не очень хорошо и для лидера, потому что возникают неоправданные ожидания, а с остальных участников снимается груз ответственности.
— Может быть, у омского бизнеса просто нет денег на социальные проекты? Не в этом ли проблема?
— Такие возможности есть у любого бизнеса, который не стагнирует. Вопрос скорее в мотивациях: что может побудить его заниматься развитием пространства вокруг себя. Социальная бизнес-активность сформировалась в 90-е, и вначале она была в очень коротком горизонте планирования, решались задачи получения привилегий за счет бартера: мы делаем социальную инвестицию и что-то получаем от власти. Это не было благотворительностью или осознанной социальной деятельностью.
— Осознание того, что пространство должно меняться не потому, что мы получаем от этого моментальный эффект, а потому что мы являемся жителями города, хотим, чтобы здесь оставалась талантливая молодежь, — это вопрос времени, изменения ментальности собственников.
Здесь очень многое зависит не от компаний, а от самой среды, которая формируется властью. Если возникает долгосрочное видение, бизнесу становится понятнее, почему нужно трансформировать среду вокруг себя, что это дает не только какое-то очищение кармы, но и реальную работу на долгосрочные перспективы.
— За последний год в Омске сменилось руководство региона. Вы заметили какие-то сдвиги?
— Тут, конечно, был буферный период, когда губернатор был врио. Мой опыт наблюдения за Бурковым показывает, что у него хорошие предпосылки, чтобы стать таким модератором — с точки зрения психологии личности. Человек достаточно открытый и контактный. У него нет, как мне кажется, такой «олимпийскости». И важный момент, что его назначение сняло затяжной конфликт внутренних элит, который был между городом и областью. Вся эта история, которая разрывала регион, генерировала негативный поток и мешала инвестиционной активности. Но пауза несколько затянулась. Эффект ожидания, который возник от смены власти, сначала был высоким: все ждали, что последуют сильные решения. Пока они не последовали, и ожидания становятся более неустойчивыми. Сигналов, которые их подтверждают, пока не хватает. Если этот момент не поймать и не ответить на ожидания, то наступит очередная фаза разочарования.
— То есть Омск переживает переломный момент?
— Омск сейчас находится в модусе шанса. Его очень сложно реализовать исходя из внутренней ситуации в стране, у нас сейчас не фаза роста. Но у Омска есть ряд преимуществ. Во-первых, эффект низкой базы. Здесь настолько все еще не сделано, что, если сейчас начать, это будет очень заметно. В Москве удивить людей чем-то сложно, это город с профицитом ресурсов. В Омске можно сделать любое начинание, и оно будет заметным и интересным. Во-вторых, это все-таки город миллионник, а миллион человек — это реально ресурс. В-третьих, здесь есть крупный бизнес, причем достаточно успешный. Нужно найти формы партнерства с ним, разрушить тупую, выжившую модель «донор – реципиент».
Я думаю, в горизонте года должно определиться, пойдет вектор в одну или другую сторону. Если не случится мобилизации, то момент, возможно, будет потерян. Люди перестанут верить в изменения и снова начнут рассматривать стратегию выезда. Что самое печальное, потому что уезжают самые талантливые, самые пассионарные.
— Если говорить о чемоданных настроениях, омичи крайне негативно относятся к городу. Кажется, это даже какая-то уникальная ситуация в масштабах страны. На ваш взгляд, из чего это вырастает?
— Омску свойствен синдром «золотого века» — был когда-то замечательный период, и он завершился. Сознание жителей ретроспективно, обращено в прошлое, а не в будущее. Это в целом свойственно России, но в Омске особенно развито. Вторая причина — избыточный патернализм, ожидание, что есть кто-то, кто решит все проблемы. Другая группа факторов — психологическое самокодирование, когда люди начинают убеждать себя, что живут в плохом городе. Это все приобретает характер геометрической прогрессии: люди убедили себя, окружающих, те убеждают еще кого-то, и начинается активное самокодирование. Это действительно интересный феномен. Может быть, это связано еще и с тем, что Омск стоит особняком, он не связан активными взаимодействиями с другими городами, он находится если не в изоляции, то достаточно характерно локализован. Он концентрируется на себе, не на развитии, не на экспансии.
Мы ездим по разным регионам и, когда сравниваем Омск с ними, видим, что ничего критического тут нет. Ну да, здесь невысокий уровень зарплат, это надо признать, но разница не такая драматическая. Архитектурно и с точки зрения городской среды, конечно, многое можно улучшать, но уж точно Омск ничем не хуже Красноярска, Перми, каких-то индустриальных центров. Люди склонны скорее принижать свой город, чем искать моменты, которые можно было бы показать как позитивные.
В Омске стремятся в первую очередь вытащить негативные маркеры, показать, какие у нас ужасные дороги или еще что-то. Мне кажется, не хватает коммуникации. Я смотрел, как в омских СМИ обсуждают городское развитие. Ну самый минимум — это не развито вообще. Медиа не сфокусированы на развитии города. Нужно вытаскивать это все, культивировать позитивные примеры, формировать дискуссии вокруг городского развития.
— Город, кажется, находится в стадии саморефлексии. Мы все воспринимаем сквозь призму чужого опыта, смотрим на себя чужими глазами, сравниваем себя с другими. Это позитивная тенденция или, наоборот, некий ментальный тормоз?
— Сопоставлять себя с другими — это позитивное явление. Сравнивать нормально, спокойно, фиксируя сильные и слабые стороны, — это как раз вполне рационально и понятно. Но в городе нет площадок, которые позволяли бы объединить треугольник «власть — бизнес — общество». На конференции «Стрелки» мы обсуждали проект реконструкции набережных. Интересный проект, там массу всего можно было обсудить. Там был губернатор, который как-то отреагировал, все это позитивно. Но, мне кажется, не надо было ждать «Стрелку», чтобы обсудить эти набережные, можно было запустить публичную дискуссию раньше.
— Дело в том, что это было. Архитекторы вместе с горожанами разработали проект, мы ждали, что уже в этом году начнется реконструкция. Были определенные обещания со стороны власти. Но потом случился федеральный проект «Формирование комфортной городской среды», и жители проголосовали за свои местные площадки — скверы и парки. Все деньги пошли туда.
— Каждый житель будет стремиться к обустройству пространства вокруг себя. Это обычная проблема, что люди мыслят предельно локально, и когда они протестуют, главное — чтобы не было рядом, например, мусоросжигающих заводов. Рационально все понимают, что они нужны, но только не у меня под боком. И, если тратить деньги, то лучше обустроить мой двор, чем городское пространство в целом. Эта проблема всегда стоит в урбанистике — поиск компромисса между локальностью и развитием общего пространства. Я поэтому не всегда сторонник голосования. Есть вопросы, которые нужно решать путем компромисса с местными сообществами, а есть решения, которые нужно принимать революционно. Власть должна брать на себя ответственность.
— Здесь еще может быть проблема того, что у региона скованы руки. Есть крупный дисбаланс в перераспределении доходов. Деньги в регион приходят по строго фиксированным федеральным программам, универсальным для всей страны. И сделать какой-то местный проект может быть сложно, по всей стране сейчас тенденция благоустраивать скверы и детские площадки.
— Я бы так не сказал. Есть программы Минстроя и других федеральных структур, где можно говорить о более серьезных проектах. Это вопрос убедительности, возможности доказать, что это нужно, что это ведет к развитию города. Средства находятся, это вопрос работы, отстаивания, лоббирования. Если все ресурсы тратить на то, кто кого там пережмет — город и область (я имею в виду прошлое Омского региона), то, конечно, ресурсов, чтобы выбивать деньги у федерального центра, не остается: вся энергия на борьбу уходит. Если команда пассивная, то она будет размениваться на оперативную текучку, на декоративную отчетность. Проблема упирается в компетентность управляющей команды. В основном здесь колоссальный кризис. Поэтому я и говорю, что нужно создавать структуры, которые позволят власти встраивать в свои стратегии местную интеллигенцию, экспертные центры.
Например, IT. Многие сейчас говорят: цифровой город. А что это вообще? Никакой проясненности нет. А между тем в городе есть интересная IT-среда. Давайте воссоздавать комбинацию, когда власть выдвигает запрос на цифровизацию, а местная IT-среда начинает формулировать идеи, что под этим понимать. Под цифровым городом можно понимать целый перечень активностей: умный транспорт, документооборот, экологический мониторинг. Сама власть это осмыслить не может, там нет таких компетенций. Они есть в городе, но их нужно соединять. Нужно позволить им встретиться. Но таких инструментов Омску, да и не только Омску, не хватает.
— По вашему, цифровая экономика возможна в условиях бюджетного кризиса?
— Цифровая экономика — это как электричество. Она так или иначе будет вводиться, а если нет, это будет полный упадок, регресс. Цифровизация — это не затрата, а инвестиция, она экономит ресурсы. Но вопрос, куда и что вводить.
— У нас общество любит манипулировать такими симулякрами: умный город, например. Что под ним понимается? Как правило, до прояснения не доходит. Достаточно того, что мы этот термин запустили и наслаждаемся его наличием.
— Есть у вас простой лайфхак, как победить чемоданные настроения? Со стороны власти есть определенная риторика, но на практике чаще всего дело сводится к чему-то вроде календарика с хештегом «я остаюсь». Люди реагируют на это пародиями. Как, по-вашему, может власть реально повлиять на этот процесс?
— Календарика с хештегом, конечно, недостаточно. Надо сделать анализ причин отъезда. На первом месте это поиск более комфортных материальных условий, но это не единственное. Человек всегда находится перед развилкой: либо он заработает где-то больше, либо здесь приложит некие усилия и компенсирует эту разницу. Для этого должна быть вера, что эти усилия возможны и что они дадут результат.
Вообще на мотивации часто влияет не наличие какой-то идеальной ситуации, а динамика изменений. Когда люди видят, что среда меняется, у них появляется интрига жизни. Динамика часто важнее финального результата. Второй момент — это социальная связанность, когда возникают социальные активности и люди начинают в них участвовать. Третий момент — должны быть позитивные примеры. Нужно сопоставление Омска с другими городами, но не с точки зрения негативного опыта.
Позитивные моменты в Омске есть, и очень важна работа по формированию образа будущего. Причем он должен быть не фантазийный, а упирающийся в реальные ресурсы. Это целый комплекс работ, для которого нужен интеллектуальный штаб, консолидация власти, бизнеса и общества. Еще раз: Омск не выглядит городом обреченным, это не Детройт, здесь есть потенциал жизни, и многое зависит от осознанного импульса эти проблемы решать.