Зрителя нельзя обманывать.
Основное правило работы советских реставраторов: доделка должна быть видна. Это означает, что внимательно приглядевшись, посетитель музея может отличить, какая часть изделия сохранилась до нашего времени, а какая была восстановлена. Причем полагалось сделать это так, чтобы различия можно было увидеть за один метр невооруженным глазом.
Современные мастера от этого правила решили отказаться. Роспись на керамике вовсе решили не восстанавливать, чтобы не вводить зрителя в заблуждение. А вот с фарфором все наоборот.
Иван Гольский, реставратор, сотрудник фонда керамики и стекла Омского областного музея им. Врубеля:
— Изделия, восстановленные по советской технологии, сейчас смотрятся неряшливо и грязно. Эрмитаж отходит от этого. Условно говоря, если у Афродиты нет руки, в фарфоре ее доделывают. В анатомической пластике мы видим первую руку, вторую такую доделываем. И также с рисунком, мы понимаем, как эта линия развивается, мы ее продолжаем.
Понять, что фарфоровая вещь прошла через руки современных мастеров, через стекло витрины невозможно. Заметить разницу между «до и после» есть шанс только, если взять ее в руки. Различия можно было бы и вовсе стереть. Часто так делают по заказу, во время коммерческой реставрации, для частных коллекций. Но музейные правила делать это строго запрещают.
| |
|---|
| «Кто не с нами, тот против нас» - лозунг на агитационной тарелке 1919 года, призыв, восходящий через труды немецкого философа XIX века Макса Штирнера к библейскому первоисточнику: «Кто не со Мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Евангелие от Матфея и Луки). |
У такого правила реставрации есть и вполне практический смысл. Новый сотрудник музея по неосмотрительности может взять тарелку или статуэтку за тот край, который был восстановлен. Она развалится и упадет. Некоторые соединения весьма непрочны. И это тоже неслучайно.
— Реставрация должна быть обратимой, чтобы в любой момент ее можно было убрать и вернуть изделие в первоначальный вид, — объясняет Иван Гольский
Экспонаты не брать!
Во время мастер-классов по восстановлению фарфора на Днях Эрмитажа в Омске реставраторы принципиально не стали показывать примеры на вещах из музейных фондов. Процесс восстановления такой вещи долгий и кропотливый, да и допуск до такой работы имеют не все. Поэтому использовали домашние чашки и фигурки, на которых есть трещины. Предметы предлагалось привезти с собой.
Всего за один день работы музейные работники из разных городов восстановили больше 15 предметов. Особой трудности у реставраторов это занятие не вызвало.
Единственное, что осложнило работу мастеров — отсутствие своего личного инструмента. На мастер-классах, что называется «оперировали в походных условиях», то есть работали тем, что есть.
Инструмент реставратора — скальпель
Отдельного производителя для реставраторов нет, приходится заимствовать краски и инструменты у представителей других профессий.
Иван Гольский, реставратор, сотрудник фонда керамики и стекла Омского областного музея им. Врубеля:
— Мы всегда использовали краски, которые делают для художников. Среди красок самая лучшая палитра была у Ленинградской акварели. Её мы используем по сей день. А инструменты у реставраторов — весь инструментарий медика: скальпели, зубоврачебные инструменты, в частности — массы для снятия форм, они очень быстрые. Человек, когда открывает рот, ему нужно быстро слепить форму, чтобы сделать зуб. И для нас это очень удобно. Сотрудники Эрмитажа показали, что в их распоряжении есть еще более редкие приборы, которые можно использовать, — например, инструменты ювелира, они тоньше.
Золотой фонд
Золотой фонд Омского музея им. Врубеля — поступления из государственного музейного фонда. Туда попали вещи из дворцов и частных коллекций.
| |
|---|
| Графин |
Те, что сохранились лучше, старались оставить в столице, а провинциальные музеи по-настоящему ценные экспонаты получали как раз из-за дефектов.
— Например, у нас есть палисандровый стол времен Николая I из Каменноостровского дворца. У него ножки фарфоровые полностью разбиты. Но нельзя просто склеить эту ножку, потому что он на нее опирается. Здесь уже идет давление. Реставрационные клеи не подойдут, — поясняет нам Иван Гольский.
Найти подходящий материал омские музейщики планируют совместно со своими коллегами.
Осетры стали дефицитом
Долгое время реставраторы работали с осетровым клеем. Его изготавливали из хребтов и чешуи осетровых рыб. Но эта рыба исчезает во всем мире. И такой клей становится непозволительной роскошью. Мастера стали думать, чем же его можно заменить. Один из вариантов «кроличий клей». Он готовится особенным образом из прослойки под шкуркой этих зверьков. По составу смесь оказалась похожей на осетровый клей, но сохнет по-другому, и условия работы с ним отличаются. Всем этим тонкостям ремесла мастера Эрмитажа обучали своих коллег.
Впервые за девяносто лет.
Гордость омских реставраторов вот эта ваза из молочного стекла. Она впервые была представлена широкой публике совсем недавно.
Ваза когда-то также украшала покои Каменноостровского дворца, после революции попала сначала в музейный фонд, затем была привезена в Омск .Но за девяносто лет ни разу не выставлялась. У предмета было разбито основание. Но восстановить его обычным музейным клеем было невозможно. Ведь ваза не просто декоративная, а «букетная» — то есть должна была выдерживать еще и вес воды. Над её восстановлением омские реставраторы работали целый год. Помогли современные материалы.
| |
|---|
| Ваза в процессе реконструкции |
— Мы могли позволить себе еще и дополнительно укрепить конструкцию благодаря тому, что часть швов прикрывается бронзовой накладкой, — делится секретами своего дела реставратор.
Не все продается в этом мире
Коллекция омского музея пополняется каждый год. Многие вещи, например, фарфоровые статуэтки, приносят сами омичи.
Иван Гольский, реставратор, сотрудник фонда керамики и стекла Омского областного музея им. Врубеля:
- Жители города передают эти вещи безвозмездно. Не все жаждут обогатиться, для многих важнее, чтобы сохранилась память о его бабушке или дедушке. И мы когда выставляем эти вещи, пишем, что принадлежал такой-то или такому-то.
Традиционно считается, что статуэтки, сделанные во времена СССР, реставрировать проще. Они обычно небольшие по размеру, еще неплохо сохранились.
Но и тут есть подводные камни. В послевоенное время в стране осталось не так много хороших материалов. На фарфоровых заводах продукцию делали из того, что есть. Из-за этого внутри некоторых фигур есть трещины, которые просто незаметны снаружи. Но они со временем начинают расти, и предмет может совсем рассыпаться.
Как спасти эти и другие предметы искусства, омские реставраторы обсудили со своими московскими коллегами. Новые знания мастера могут применить на практике сразу после закрытия форума. Ведь в музейных фондах еще не один десяток хрупких и изящных шедевров мастеров прошлых веков ждут своего спасения.
А многие уже дождались
Это подвижная скульптура «Пагода» из коллекции музея имени М. А. Врубеля. Для европейца – это «китайский болванчик», однако на Востоке подобные фигуры с подвижными руками и головой в основе своей являлись домашними сейсмоприборами. При высокой амплитуде подземных толчков в качающейся голове также приходил в движение язык – ударяясь о зубы, он позвякивал и тем самым сигнализировал об опасности. Этот редкий экспонат будет представлен на выставке «12 стульев из дворца, или В поисках сокровищ русской культуры.