В Омске подходит к завершению судебный процесс над Николаем Чернецовым, который, по версии следствия, является «смотрящим за Омской областью», и его сообщниками Русланом Черкасовым, Ильей Стадником, Павлом Васильевым и Федором Стельмаховым.
Во время прений сторона гособвинения запросила для троих фигурантов, которых обвиняют в похищении человека и вымогательстве, сроки от 7 до 9 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Николаю Чернецову, которому вменяют ещё и крайне редкую статью 210.1 (занятие верховного положения в преступной иерархии) — 16 лет лишения свободы в колонии особого режима.
В последнем слове «близкий» Николая Чернецова Руслан Черкасов заявил, что считает себя невиновным.
При этом сторона защиты в прениях настаивает на полной невиновности фигурантов этого дела.
«Игрушки с судьбами ради показателей»?
Первым выступил защитник Ильи Стадника Игорь Мосензов.
Напомним, Стадник, по версии обвинения, занимался подбором среди наркоманов и алкоголиков номинальных директоров для фирм, через которые отмывались деньги «общака».
«Ваша честь, мой подзащитный утверждает, что невиновен, — начал свою речь Игорь Мосензов. — И я совершенно точно разделяю его позицию, поэтому сразу же прошу вас постановить в отношении него оправдательный приговор. Ну, соответственно, на этом, думаю, можно было бы уже и закончить. Но есть некоторые нюансы, которые мне все-таки хотелось чисто с юридической точки зрения обсудить».
Несмотря на то, что его подзащитный обвиняется только по статьям 126 (похищение человека) и 163 (вымогательство) УК РФ, адвокат решил высказать предположение и о том, откуда появилась статья 210.1 и почему Мосензов считает, что это напрямую задевает интересы и его подзащитного.
«Несколько заседаний назад Вы, Ваша честь, мне сказали о том, что я задаю вопросы специалисту, я бы даже сказал «специалисту», по эпизоду, который якобы к деятельности моего подзащитного не относится. А именно статьи 210.1 УК РФ, — пояснил свою мысль Мосензов. — Почему специалист в кавычках? Потому что, судя по сказанным им [словам], любой человек, который, работая в правоохранительных органах, наслушается различных баек, касающихся той субкультуры, с которой правоохранительные органы борются, начитаются в интернете, может считаться специалистом. И что нового тот человек нам рассказал, какие сакральные тайны он проведал? Поясню, почему считаю этот эпизод своим, прежде всего. Потому что, не будь Чернецова, мы бы, наверное, здесь не сидели. Не потому, что Чернецов в чём-то виновен, а потому что во главу угла в этом деле спецслужбой ФСБ было поставлено именно якобы положение Чернецова в узкой субкультурной иерархии, которое нормальному человеку совершенно, вот так вульгарно выражусь, до фонаря. Простое обвинение Чернецова 210.1 УК РФ не выглядело бы столь эффектно. А в обрамлении 126-й и 163-й, в обвинении человека в вымогательстве, его состав выглядит просто бриллиантом и становится увесистым и более доказательным. Почему в такой ситуации из-за амбиций оперативников ФСБ России которые, собственно говоря, делают, прежде всего, показатели по той статье, которая носит такой абстрактный характер, в моем понимании, конечно. И вот в этих вот амбициях должен обвиняться мой подзащитный. А каким образом ему после обвинения запрошено такое наказание? Что это игрушки с судьбами ради просто каких-то показателей, ради каких-то страшилок? Я считаю, что это неправильно, неверно. И, наверное, должно как-то корректироваться. Соответственно, я попросил Вас, Ваша честь, как раз эту коррекцию произвести».
Несмотря на грозящие сроки, Николай Чернецов (на фото слева) и Руслан Черкасов шутят и, судя по всему, не теряют оптимизма.
Далее адвокат перешёл к описанию потерпевшего Юрия Штоля. Это один из тех самых лиц-председателей подставной фирмы «Крост», через которую отмывались деньги. Сам он не может присутствовать на суде по объективным причинам — он умер. Впрочем, парень покончил с собой по причинам, не связанным с делом. Показания, которые он давал ранее, просто зачитывались во время судебного следствия.
Написал заявление и умер
Напомним, вся эта история как раз закрутилась из-за Юрия Штоля. Во многом благодаря ему у силовиков появилась формальная возможность задержать Чернецова и троих его подельников. Штоль украл со счетов «Кроста» 300 тысяч рублей, прокутил их в Сочи, а потом приехал в банк снять еще 200 тысяч. Там его и «задержали» владельцы украденных денег. Его увезли на «разговор» в гараж на окраине города, а после — в полицию. И там потерпевшие превратились в обвиняемых, Штоль написал на них заявление о похищении себя и вымогательстве.
«Потерпевший Штоль — самый обыкновенный люмпен и вор, который похитил 300 тысяч чужих денег, — настаивает Игорь Мосензов. — А затем, потратив похищенное, пришёл в банк ещё украсть столько же. Конечно же, подсудимые занимались формально противоправной деятельностью по обналичиванию денежных средств, но их же не за это обвиняют. А кража объектов обналички, то есть денег в данной ситуации, при этом кражей и остается. Кто бы у кого ни украл, он совершает преступление. И он должен возместить этот ущерб хозяину. Право притязания на возмещение вреда является неоспоримым.
Другой вопрос, что методы, которые они, возможно, применили, не являются совсем совершенными и находящимися в законных рамках. Но мы не можем отрицать, что право требовать данные денежные средства у них есть. Кто из присутствующих не потребовал бы от виновного свои денежные средства назад? Ребята подменили собой суд и судебных приставов. Но право требования имели».
По мнению адвоката, в этих действиях нет состава преступления по тяжким статьям о похищении человека и вымогательстве. Скорее, это похоже на признаки преступления, 330 УК РФ — самоуправство.
Кроме того, он оспорил тезис обвинения о том, что все действия совершались по предварительной взаимной договоренности:
«В наших судебных заседаниях ни один человек не сказал на предварительном следствии, что была некая договоренность, распределение ролей или что-то подобное. Мы имеем здесь ситуацию, когда Стадник, по его словам, просто приехал в гараж и увидел находящегося там Штоля. И, зная обстоятельства хищения денежных средств, даже если он препятствовал его выходу из этого гаража, он не участвовал в похищении человека. Мы имеем здесь максимум признаки статьи 127 УК РФ (незаконное лишение свободы). И, конечно, это не выглядит столь страшно, как представлено гособвинением, именно в рамках 126-й статьи и её санкции. Но что касается вымогательства, то здесь мы имеем скорее вопросы к самому Штолю относительно того, когда деньги-то отдаст и как он вообще собирается рассчитываться».
Адвокат Мосензов высупает в защиту Ильи Стадника.
А было ли насилие?
Далее он перешёл к пункту из показаний Юрия Штоля, где он рассказывает, что путем избиения и угрозы изнасилованием его заставили передать квартиру, принадлежащую его бабушке. Восприняв угрозы всерьез, Штоль назвал адрес пожилой родственницы.
«Вот это предложение передать квартиру, на которой всё строится, оно тоже носит некий предполагаемый характер. Ну да, даже если его побили. У нас статья 116-я (побои) в данной ситуации декриминализирована уже давно. И говорить об этих побоях мы не можем, за исключением административного правонарушения.
Как мне думается, вымогательство должно иметь некие последствия, некие угрозы в будущем. Действия в отношении Штоля не имеют логического конца, который должен быть при квалификации действия подсудимых по статье 163 УК РФ. Потенциального потерпевшего привозят в полицию. Для чего? Надеясь, что он что-то потом передаст. Что здесь подразумевается обвинением? Совершенно непонятно. Какой-то обрезанный совершенно состав, недосостав», — заключил Мосензов.
Можно ли верить показаниям потерпевшего?
Далее в интересах подсудимого Руслана Черкасова выступил адвокат Артём Зубков.
Напомним, следствие называет Черкасова «близким» главного фигуранта Николая Чернецова, его правой рукой. В отличие от остальных обвиняемых эти двое ждут приговора в СИЗО.
«В настоящее время и исходя из того, что было сказано, что было предъявлено государственным обвинением в настоящем судебном заседании и в предыдущих заседаниях, я не усматриваю вину моего подзащитного, — заявил Артём Зубков. — Но подзащитный сам по себе вину не признает и не признавал, указывая на то, что никаких противоправных действий не совершал. Исходя из того, что мы рассмотрели, я действительно не вижу оснований привлекать моего подзащитного к какой-либо ответственности. Ему была посвящена крайне небольшая часть судебного заседания. В целом, в какой-то надлежащей совокупности, доказательств, которые бы гарантированно говорили о том, что мой подзащитный в чём-то виноват, суду так представлено не было. Да, ещё была у нас достаточно спорная видеозапись, которая в целом соответствовала тем показаниям, которые дал мой подзащитный. Поэтому я считаю, что в данной ситуации говорить о каких-то квалификациях действий моего подзащитного по вымогательству не приходится. Каких-то непосредственных требований мой доверитель не высказывал. Говорить о каком-то первоначальном замысле тоже не приходится, у нас подтверждений этому нет. Он не участвовал непосредственно в том, что происходило в гараже. Это подтверждается как свидетельскими показаниями, так и показаниями остальных подсудимых. Что там происходило и происходило ли что-либо, он не знал и знать в принципе не мог. Каких-либо требований Штолю не высказывал. Эти 300 тысяч рублей ему не принадлежали, он никаким образом к этим делам, собственно, не был привязан и никаких-либо требований он не высказывал и высказывать не мог».
Далее адвокат рассказал, почему нельзя верить показаниям потерпевшего Юрия Штоля, который отказался от первоначальных показаний, и почему необходимо доверять его подзащитному Руслану Черкасову, сделавшему то же самое:
«По поводу похищения, моим доверителям были даны полные последовательные показания, в которых он чётко, грамотно расписал, что и как происходило. И в целом они согласуются с теми материалами дела, которые были исследованы. Я считаю, в этой ситуации эти показания заслуживают доверия. Фактически они противоречат только, наверное, показаниям Штоля. При этом у самого потерпевшего, если внимательно проанализировать его показания, очень противоречивая позиция. У него на протяжении всех допросов меняются подробности, обстоятельства дела. Что в целом дает мне право, как защитнику, говорить о том, что данные показания достаточно сомнительны с точки зрения их правдивости. И эти же пояснения противоречат показаниям всех остальных участников, включая свидетелей, которые в принципе не заинтересованы в ситуации. Кроме них, гособвинению в обвинении моего подзащитного опереться, по сути, и не на что.
В этой ситуации достаточно серьёзное обвинение, строящееся на показаниях одного потерпевшего, который в силу объективных причин дать показания в суде так и не смог. Были первоначальные показания моего доверителя. Почему они даны, у нас тоже по этому поводу были вполне ясные пояснения. Всё было объяснено, все рассказано. От данных показаний мой доверитель, естественно, в суде отказался».
Уточним, в одном из предыдущих судебных заседаний Руслан Черкасов утверждал, что первоначальные показания он был вынужден дать под большим психологическим давлением следователя.
Третий акт и извинения
Третьим выступил адвокат Михаила Стельмахова Андрей Плесовских.
«Защита полагает, что действия Стельмахова квалифицированы неверно, — заявил он. — Во-первых, под похищением человека уголовный закон понимает противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением, захватом живого человека, перемещением его с места постоянного или временного проживания с последующим удержанием против воли в другом месте. Во-вторых, из материалов уголовного дела следует, что обвиняемый Стельмахов не имел умысла и мотива на похищение потерпевшего. Он только привез Штоля в гараж по просьбе Чернецова, после чего уехал. Его действия не были направлены на удержание Штоля в гараже. Доказательств того, что оказывал сопротивление, пытался вырваться или не указывал в какое-либо отношение к происходящему, в материалах уголовного дела нет. Как указывал сам потерпевший в своих показаниях, он похитил деньги у Чернецова, и когда за ним зашли в здание банка, он все понял и поехал вместе с Черкасовым и Стермаховым».
Защитник также ссылается на видеозаписи камер наблюдения, на которых видно, что потерпевший вышел из здания банка и сел в автомобиль Toyota, не оказывая какого-либо сопротивления. Об этом же свидетельствует и цитата из протокола допроса потерпевшего Штоля:
«Они мне не угрожали, не били, меня просто взяли под руки и вывели меня из банка. Я опешил, от этого ничего не говорил, я не сопротивлялся».
Плесовских настаивает: его подзащитный взял Штоля под руку… заботясь о его безопасности. Было скользко. Кроме того, потерпевший не знал, к какой машине надо идти.
Руки потерпевшего не были связаны, телесных повреждений ему никто не наносил. Это подтверждается показаниями свидетелей, в частности, Фоминой и Аркашовым. То обстоятельство, что подсудимые превосходили его численностью, не образует состава преступления по части 2 статьи 126 УК РФ (похищение человека).
В первоначальных показаниях Штоль заявил, что Фёдор Стельмахов ударил его ладонью по затылку. Но потом он отказался от этой версии, сообщив, что «переволновался и перепутал».
Также адвокат утверждает, что никакой предварительной договоренности с другими фигурантами относительно дальнейших действий у Федора Стельмахова не было.
«Фигуранты роли по делу между собой не распределяли, Стельмахову никакой роли не отводили, — утверждает Плесовских. — Соответственно, никто из них похищать Штоля не намеревался. Умысла и цели на похищение Штоля у Стельмахова не было. Черенцов попросил Стельмахова помочь ему, поскольку потерпевший похитил у него деньги. Мой подзащитный воспринимал это как просьбу. Решил помочь Чернецову в поисках человека, который похитил деньги, поскольку посчитал, что Штоль поступил неправильно. Сумма похищенных денег была достаточно значительная, 300 тысяч рублей. Сам потерпевший в своих показаниях говорит о том, что он «крыса, прожрал деньги».
Далее адвокат пояснил, почему его подзащитного необходимо признать невиновным или переквалифицировать вменяемую ему статью на более мягкую.
«Стельмахов совершил действия на перемещение потерпевшего, — отметил Андрей Плесовских. — Умысла на похищение и удержание потерпевшего в гараже у него не было. Как и отсутствовали корыстные мотивы. После случившегося Стельмахов посчитал, что необходимо извиниться перед Штолем из-за своих неосмотрительных действий, загладить свою вину за причиненные неудобства. 17 августа 2022 года Штоль получил от моего подзащитного 50 тысячи рублей в качестве компенсации морального вреда, о чём свидетельствует расписка последнего. И ходатайство Штоля о прекращении уголовного дела за примирением сторон. Оно не было подписано в связи со смертью потерпевшего. Также Стельмахов внёс в общественную региональную организацию «Радуга» сумму 5 000 рублей в качестве благотворительного пожертвования на лечение ребенка. Справка имеется. Таким образом, он загладил причинённые вред не только перед потерпевшим, но и перед обществом».
Опять всё ложь?
Адвокат Анастасия Степанова выступила в интересах Павла Васильева. Именно он нашёл Штоля на роль фиктивного директора ООО «Крост». Познакомились парни через систему УФСИН. Оба были судимы и приходили отмечаться после освобождения.
«Считаю данное обвинение незаконным и необоснованным ввиду отсутствия состава преступления, — начала Степанова. — Полагаю, что органами предварительного расследования не было предоставлено в надлежащей совокупности доказательств, которые позволяли бы моему подзащитному инкриминировать преступления, предусмотренные статьями 126 и 163 УК РФ. За весь период судебных заседаний допрошено большое число свидетелей. Из всех них Васильева узнали и упомянули только три человека, в том числе оперуполномоченный ФСБ Алексей Сергеевич Бочков.
Два других свидетеля пояснили, что 27 декабря 2021 года в гараже была спокойная обстановка. Каких-либо открытых конфликтов не было. Более того, оба свидетеля пояснили, что потерпевший Штоль свободно передвигался, его никто ни в чем не ограничивал. Штоль сидел в кругу компании, распивал спиртные напитки. Помимо подсудимых, в гараже находилось также достаточно большое число людей: кто-то приезжал, кто-то уезжал. Кто-то занимался автомобилем. Кто-то распивал алкогольные напитки».
Анастасия Степанова заявила, что в тот момент в гараже было около десяти человек. Были открыты окна и двери. Если бы к потерпевшему Штолю применили насилие, это было бы невозможно не заметить.
«Что же касается оперуполномоченного Бочкова, то данный свидетель пояснил, что источник его осведомленности о какой-либо преступной деятельности Васильева — это только слова потерпевшего Штоля и не более того, — отметила защитница. — И также на мой вопрос о преступной функции Васильева Бочков пояснил о том, что Васильев должен был найти Штоля. Но мой подзащитный, в принципе, не отрицает этот факт. Он действительно ему звонил, написал, пытался его и уговорить, и припугнуть. Если мы вспомним допрос Васильева, то он четко и ясно пояснил суду и всем остальным участникам судебного заседания мотивы такого своего поведения. Весь вопрос заключался в денежных средствах, которые были похищены Штолем. Васильев, опасался, что претензии по поводу хищения денежных средств с банковского счета и, соответственно, обязанность их возместить перейдёт на него. Естественно, он этого не хотел и действительно пытался найти Штоля и уговорить его вернуть похищенные денежные средства».
Адвокат также попросила суд отнестись критически к первоначальным показаниям Васильева. В ходе предварительного расследования он их не поддержал, пояснив, что сотрудники использовали недопустимые методы ведения расследования, оказывали психологическое воздействие в целях дачи неправдивых показаний, но крайне удобных для следствия.
Далее с последним словом выступили обвиняемые.
Магия «НЕ», беременность и онкология
«Не согласен со стороной обвинения. Я не считаю Штоля потерпевшим, — заявил Руслан Черкасов. — Я не знаю, больной ли он человек, все ли у него в порядке. Такие выдвигать слова после всего, что он сделал и что случилось после. Да, признаю, что пошел туда, не знаю куда, и вышел с ним (из банка. — Прим. ред.). Но никаких указаний, никаких обговоров не было. Просто товарищ попросил: «Покажи, как он выглядит». Вот и получилась ситуация. В дальнейшем ничего не знаю. По 163-й следователь мне вопросов не задавал. Как будто специально умалчивал. Вымогал ли я хоть какие-то копейки, требовал или не требовал. Когда следствие шло, следователь задавал мне вопрос за 450 (тысяч рублей. — Прим. ред.). Я всё время задавал себе вопрос, почему 450, откуда эта сумма. Уже по ходу следствия я узнал, что Штоль снял 300 тысяч и собирался снять ещё 200 тысяч. Складывалась сумма 500 тысяч. Откуда эти 450 тысяч. Уже по ходу расследования я узнал, что якобы со Штоля там 150 сверху требовали. Третье, оказывается, у него ещё и квартиру хотели отобрать. Вообще с ума сойти! Я не согласен с обвинением. Да, согласен — сами как-то хотели с этим управиться, справиться. Это самоуправство. А по поводу всего остального не согласен».
Федор Стельмахов снова упомянул про пять тысяч рублей, пожертвованные «Радуге». Рассказал, что у его маленького сына по результатам обследования может быть онкологическое заболевание. Вспомнил также про пожилого отца — инвалида второй группы, о котором надо заботиться.
Павел Васильев ничего толком пояснить не смог, заявив, что плохо себя чувствует и к заседанию не подготовился «из-за очень большой занятости». Однако упомянул про беременную от него сожительницу, которая находится на большом сроке.
Илья Стадник под конец сорвался и, несколько раз обращаясь к судье Артёму Толстых, произнёс одну и ту же фразу:
«Не ломайте мне жизнь! Я не хочу в тюрьму!».
О том, что в прениях говорил адвокат главного фигуранта этого дела Николая Чернецова Павел Плеханов и как на это реагировал его подзащитный, мы расскажем в отдельном материале.
