Согласно документу, опубликованному на сайте Кремля, с 1 января 2017 года доля иностранного участия не должна превышать 20%.
До этого будет действовать переходный период. Если нынешняя редакция закона запрещает гражданам других государств прямо владеть более 50% капитала в СМИ, то поправки пресекают косвенное владение и владение через цепочку юрлиц и офшоры, при этом ограничения также распространяются на печатные и интернет-издания.
Поправки в закон «О СМИ» прежде всего ударят по крупнейшим издательским домам (Hearst Shkulev Media, Alex Springer) и газетам «Коммерсантъ» и «Ведомости».
Автор — Вадим Деньгин из ЛДПР — утверждает, что документ направлен на защиту россиян от недостоверной информации. Депутат подчеркнул, что смельчаков, посмеющих нарушить нормы, не найдется.
Вадим Деньгин, депутат Госдумы:
— Разговаривал с Виктором Михайловичем (Шкулевым, — прим. ред.) по этому вопросу. Он сообщил, что вроде как будет переходить на франчайзинговую схему. Вообще юридически закон обойти можно. Наверняка будут попытки. Но нужно понимать, что СМИ сейчас находятся под серьезным вниманием государства, и я уверен, что этот закон никто не воспримет как формальность.
Парламентарий считает, что до 2017 года, когда закон вступит в силу, он претерпит изменения. Юристы, в свою очередь, намекают на передел рынка средств массовой информации.
Роман Речкин, юрист «Интеллект-С:
— Закон этот — как русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Когда его принимали, подход был следующий: Россия находится в состоянии информационной войны, те или иные СМИ распространяют фиктивные сведения, подрывают, разжигают. Необходимо с этим бороться. То есть претензия была к контенту. Но новая редакция закона контента вообще не касается. Формально в ней нет ни слова о цензуре. И в этом контексте он бессмысленный. Что касается беспощадности — закон категорически запретительный и касается очень широкого круга лиц. Фактически эти ограничения означают передел рынка.
Юрист в качестве примера приводит совершенно безобидный журнал про моду Burda Moden, который выпускает немецкий издатель. И теперь получается, что эта иностранная организация выпускать его не может. Франчайзинговый договор — тоже не выход, полагает собеседник.
Роман Речкин:
— Франчайзинг — это договор, который предоставляет собственнику значительно меньшую степень контроля. Смотрите, вы отдаете товарный знак, обозначение, логотипы, то есть передаете некоему юрлицу свою репутацию. И у вас есть только бумажка, а влиять на него вы по сути никак не можете. Сразу встает вопрос о целесообразности таких инвестиций.
Все идет к тому, что иностранные акционеры просто уйдут из страны, продав свой бизнес здесь по демпинговым ценам. А в условиях крайне шаткой экономики это безусловный минус. «Победить в информационной войне закон никак не помогает, а вот под шумок перераспределить активы — очень даже. Выгодоприобретатели есть», — резюмирует Речкин.