Участники шоу «ТАНЦЫ на ТНТ» дали концерт в Омске: «Будем рвать и метать дальше!»

 — Как изменилась ваша жизнь после участия в проекте?

Виталий Уливанов: Из Санкт-Петербурга переехал жить в Москву. И вообще, все-все-все поменялось.

Саша Горошко: Я обрела гораздо больше уверенности, чем было раньше. Стала воспринимать себя другим человеком. Но пока это тяжело понять: нормальной человеческой жизнью мы еще даже не успели пожить. Только у нас закончились репетиции, наступили праздники, потом опять репетиции и большой тур. Наверное, осознание придет чуть позже.

 — Осталось что-то интересное за кадром проекта?

В. У.: Конечно! Зрителям показывают всего полтора часа в неделю, а мы ведь живем там круглые сутки: семь дней в неделю бок о бок вместе. Огромный репетиционный процесс практически не попадает в эфир.

— Легко ли было вернуться из статуса звезды в обычную жизнь?

С. Г.: Как я уже ответила, пока нет ощущения, что мы вернулись в обычную жизнь. Да и звездой пока себя не ощущаю, жила-жила, попала на проект… Мне кажется, что для танцоров участие в проекте — это просто такая галочка в резюме, которая может помочь при устройстве на работу.

 — А как же концерты, автографы, поклонники?

С. Г.: Конечно же, это очень приятно, мы живем ради того, чтобы быть на сцене и получать какую-то отдачу. Но пока я никаких суперсильных изменений не чувствую. Да, тебе уделяется гораздо больше внимания, но мы для этого всю жизнь работали и развивались, чтобы наконец получить такую отдачу. В принципе, творческие люди живут ради признания. Мне это просто прибавляет радости и уверенности.

— Вас смущало внимание к личной жизни на проекте?

В. У.: Да нет, никак не смущало. Спокойно к этому относимся, потому что этого в любом случае не избежать, когда тебя показывают по телевизору на всю страну. Людям интересно узнать обо всем. Тысячи комментариев пишут в соцсетях, везде это обсуждают.

С. Г.: Пишут, что все ради рейтингов. (Смеется).

В. У.: Да, но нас это никак не волнует и на наших отношениях никак не сказывается.

 — А отвечаете на комментарии в соцсетях?

В. У.: Нет. Это очень сложно, да и все люди разные, даже если ты ответишь что-то адекватное, это могут воспринять совершенно по-другому.

— Виталий, на что ты потратил 3 миллиона рублей?

В. У.: Это самый популярный вопрос. Пока ни на что не потратил, но, надеюсь, скоро потрачу.

С. Г.: На сережки мне, ура!

В. У.: Да. (Смеется). Планирую вкладывать в недвижимость.

 — Вы проехали уже много городов, можете сказать, что они как-то отличаются по атмосфере на концертах, реакции зрителей? Есть ли отличия между провинцией и столицей?

В. У.: Зритель везде разный, где-то встречают более бурно, где-то — более скромно.

С. Г.: Например, в каких-то городах все подавали бумажки для автографа, а в прошлом городе — подавали телефоны, чтобы сфотографироваться. В каких-то городах все обращаются на «ты», в каких-то наоборот на «вы». Конечно, разница есть.

В. У.: Но встречают везде довольно громко. И каждый номер, который танцуем в концертной программе, нас всех встречают как победителей.

 — А есть какие-то ассоциации со словом «Омск»?

В. У.: Даже не знаю, пока есть только понятие по геолокации, что я нахожусь в Сибири.

С. Г.: Единственное, что я могу точно сказать про Сибирь, это то, что тут воздух какой-то совершенно другой, не такой, как в Москве.

В. У.: И климат переносится по-другому, как-то спокойнее. Да, здесь холодно, но это приятно. А в Москве все при такой погоде уже умирают.

С. Г.: У меня Сибирь всегда с пельмешками ассоциировалась почему-то.

 — Можете назвать самый ценный урок, который вы вынесли из проекта?

В. У.: Это урок, который я пропагандировал весь 4-й сезон: не сдаваться — и тогда все получится.

С. Г.: А для меня это то, что нельзя относиться к людям предвзято. Я читаю комментарии, которые пишут про других участников, про меня, и зачастую это просто абсурдные вещи. Все иногда говорят глупости, но когда на проекте кто-то сказал какую-то глупость или что-то резкое, все будут судить человека именно по этой фразе, хотя его абсолютно не знают и не знают, почему он это сказал. Я думаю, что нужно сначала узнать человека, а потом уже выносить какие-то суждения.

В. У.: Телевизионный проект зачастую не отражает действительность. Человека могут показать по телевизору вообще в каком-то другом виде, не такого, какой он в жизни. А зритель считает, что если он увидел кого-то по телевизору, значит он такой и в жизни, хотя это может быть совершенно не так. Если в профайл вставляют какую-то злую фразу в направлении другого участника, то зритель это так и воспринимает: «Все, он злой!»

С. Г.: Или про меня кто-то однажды сказал, что я как отличница — и из-за этой фразы все стали писать, что вот, она такая неинтересная… Хотя я, наверное, тут вообще самый долбанутый человек. (Смеется).

 — Не хочется быть отличницей?

Саша Горошко: Иногда говорят это в плохом смысле, будто ты работаешь в определенных рамках и не можешь за них выйти, тогда начинаешь немного обижаться на это, потому что это не так. Я знаю, почему Денисова тогда сказала, что я как отличница. Это был, действительно, ужасный момент, когда я хотела быстрее закончить кусок танца. И вот с тех пор почему-то стали обо мне так говорить. Хотя Татьяна Денисова потом забрала свои слова обратно.

 — В вашем Instagram* много фотографий и видео, где вы вместе работаете. Готовите ли вы какие-то совместные проекты?

С. Г.: Да, мы почти доделали один общий танец, но из-за мастер-классов и репетиций не успели его закончить, поэтому презентуем его уже после возвращения из тура.

В. У.: Возможно, будем готовить и другие проекты, все зависит от желания зрителей.

Dima Bonchinche рассказал о том, что за время проекта переломных моментов было очень много. Но именно друзья давали поддержку и силы, чтобы не сдаться.

 — Бывал ли ты когда-нибудь в Омске? Успел сейчас посмотреть город?

 — Никогда не был. Но успел сходить в магазин, и это первый город, в котором я прошелся пешком. Мне понравилось. Я просто не понимаю, где сейчас нахожусь, в плане части города. Чувствуется русская архитектура, где-то есть параллели с Питером: похожие невысокие дома, уютные улочки. Мне было очень комфортно.

 — Безусловно, после шоу «ТАНЦЫ» твоя жизнь изменилась, но было ли в этих переменах что-то неприятное?

 — Если отвечать на это философски, тогда нет. Я себе много чего придумал сам. Например, я надумал себе ответственность, потому что с экранов телевизоров прозвучало много хороших слов, например «отец первого русского vogue-дома». Это громкое заявление, и сейчас я пересматриваю свою роль в Доме. Для меня это самая актуальная тема: как развивать его дальше, после того, как проект принес популярность не только мне как личности, но также обратил внимание на мой Дом. Это была для меня одна из причин прийти на проект — и я этого добился, внимание обратили. Теперь нужно этим вниманием правильно воспользоваться, показать, что особенного в нашем Доме, какие у нас люди. Поэтому я жду, когда закончится тур, чтобы всеми силами взяться за развитие Дома.

 — Для кого танцуешь? Посвящаешь свою победу кому-то?

 — На проекте многие танцоры не говорили, что делают это все для себя. Например, танцуя на кухне, когда никто не смотрит, мне становится немного грустно. Следовательно, внимание зрителя важно чувствовать, важно знать, что это кому-то не безразлично. Это мотивирует двигаться дальше. Я рад, что у меня появилась аудитория. Не скажу, что посвящаю победы ей, потому что это была больше работа внутренняя и работа над собой. Самому себе и близким победу не посвящаю. Единственное, моя бабушка написала мне очень трогательное письмо, которое меня очень порадовало. Я не буду говорить, что там было написано, но этих слов я ждал и наконец-то их услышал. Я знал, что они есть, эти слова, где-то там, у нее, но сказала она мне их именно на проекте, и это было очень приятно. Но пока победы никому не готов посвящать.

 — Был ли у тебя на проекте какой-то переломный момент, когда казалось, что все, больше нет сил? И что помогло найти в себе эти силы?

 — Было несколько таких периодов. Меня часто одергивали друзья. Некоторые вещи я осознаю спустя какое-то время, для меня главное — понять и задуматься. И верный ответ не всегда приходит сразу, нужно время, чтобы принять ситуацию. Если она тяжелая, она меня ломает, то первое, что у меня включается, наверное, как и у всех людей — это отрицание. И иногда нужен день-два, чтобы полностью пересмотреть картину и не сдаться в самый первый момент, когда тебя переполняют эмоции. На кастинге я готов был уйти с проекта: ушел со съемочной площадки, собирал вещи и услышал голос: «А что ты здесь делаешь?». А я уже в этот момент писал сообщение: «Все, я ухожу, мне этот проект не нужен…». И мне говорят: «Так, давай, дуй, потом все обсудим». И я просто стиснул зубы и вернулся в зал. На середине проекта был переломный момент с физической точки зрения, когда тело уже не слушалось. Ты хочешь, но тебе все очень тяжело дается, все болит. Стоять не можешь, потому что колени болят, сидеть не можешь, потому что болит все остальное. И эмоциональные были проблемы, которые люди подкидывали извне. Поэтому в один момент я просто абстрагировался и вообще не отвечал на сообщения, которые поступали извне.

— Среди зрителей часто встречается такая точка зрения, что танец — это скорее про технику: набор технических элементов, па и поддержек. Согласен ли ты с этим? Что танец значит для тебя?

 — Танец для меня — это, в первую очередь, связь с музыкой, связь со своим собственным «я», преодоление страхов, стеснения. Стремиться к свободе и гармонии в музыке, со зрителем, со сценой, с самим собой. У меня сейчас идет период, когда я понимаю, что самое главное — это быть в гармонии со всем. Это первое слово, которое для меня имеет значение. Поэтому танец — это совокупность всех этих частей: музыкальность, творческое «я», отсутствие страха перед сценой, людьми, обмен энергией. На мой взгляд, самое главное — это создать определенную атмосферу, и неважно, какими движениями и с помощью чего я буду это делать: ощущения подскажут… Но создать эту атмосферу и вовлечь туда остальных, чтобы люди почувствовали то, что чувствую я, для меня это высший профессионализм. И я к этому всегда стремлюсь.

Юлия Косьмина: «Буду рвать и метать дальше!»

Участница четвертого сезона шоу «ТАНЦЫ» на ТНТ рассказала журналистам о том, что мечтает привезти пакетик земли из всех 25 городов тура и продолжать развивать степ в России.

 — Была ли в Омске раньше? Успела увидеть город?

 — В Омске не была ни разу. Я ведь с Россией знакомлюсь благодаря проекту. До этого однажды была в Москве и Санкт-Петербурге, да и то проездом. Когда меня провожали в тур мои белорусские друзья, они говорили, что меня ждет настоящий «Евротур» по России на полтора месяца. И я была счастлива, а сейчас понимаю, что ничего не вижу. Омск для нас уже шестой город, но мы их почти не видим — спим от концерта до концерта или просто пытаемся восстановить силы. Видим только отели и места выступления. Снимаем короткие видео для друзей, но остальное время, правда, спим. Стараюсь оставить о каждом городе воспоминания — я вот, например, собираю немного земли в пакетики в тех городах, в которых была. У меня есть мечта — сделать дома стол, а под стеклом маленькие квадратики с землей и подписью города. У меня в сумке их пять уже, нужно набрать пакетик омской земли. Но в режиме тура по всей стране человек на самом деле сильно устает — я сегодня поняла, что не подписала ни один из пакетиков. И, слава богу, что я поняла это сейчас, а не в конце тура.

Ты активно ведешь социальные сети, успеваешь общаться с подписчиками?

 — Подписчиков, конечно, прибавилось. У меня завалы в личных сообщениях, на протяжении проекта я не успевала справляться с потоком сообщений. Все время извиняюсь перед людьми, записываю видео со словами: «Вы меня, пожалуйста, простите, я обязательно всем отвечу, но всему свое время». Просто это дело выбора: ты либо отдыхаешь и восстанавливаешь силы, либо сидишь в интернете, либо общаешься с людьми. Мне, честно, было важнее общение с людьми внутри проекта, нежели посвящать по 3–4 часа ответам на сообщения. Но постепенно времени после проекта стало больше, поэтому стала разгребать завалы. Не скажу, что я их до конца разгребла, они все еще есть, но намного меньше. Я в Минске организовывала фан-встречу. Мне писало много ребят. Все прошло очень душевно и мило, но вопросов было много. И это круто! Я с радостью отвечу на любые вопросы. У меня нет таких тем, которые я бы не хотела обсуждать. Ребятам, которые мне пишут, стараюсь отвечать максимально. Но когда пишут «Привет», я тоже пишу просто «Привет». Что спрашивают, то и получают.

 — Хотела бы что-то изменить в жизни на проекте?

 — Нет. Я не знаю, к чему бы это привело. Но на самом деле, как все происходит, так и должно было быть. Я ни о чем не жалею. Да, можно было бы станцевать где-то лучше, где-то отреагировать по-другому, потому что часто ловили на провокационных вопросах. Сейчас, конечно, думаю, что лучше бы сделала так, ответила вот так, и все было бы по-другому. Но я за то, чтобы как все было, так и произошло. Хотя если бы была возможность участвовать в пятом сезоне, я бы пошла. Я верю в судьбу. Считаю, что все для нас предопределено.

 — Каким видишь свое будущее?

 — Это самый сложный вопрос! Честно. Проект закончился 28 декабря, я приехала домой. Там все было распланировано встречами с друзьями и близкими. Сам Новый год был пиковым моментом. А вот после Нового года настало затишье, стало так пусто… Ты не понимаешь, за что взяться, потому что времени мало до тура. Сейчас в туре у меня есть время, чтобы задуматься, чем я буду заниматься дальше. Но это так размыто. Знаю точно, что домой я точно не вернусь с тем, с чем пришла на проект. Как раньше уже точно не будет. Явно грядет что-то новое в жизни. Я верю в то, что будут открываться новые двери и перспективы, о которых я еще не знаю. И сама, конечно, буду рвать и метать. Ждать, пока позвонят и пригласят, не стану. От проекта, честно, ждала больше отдачи и большей раскрутки. Но как вышло, так вышло. Будем продолжать своими силами нести степ в массы.

 — Какие самые необычные подарки дарили и что лучше не дарить?

 — Шоколадки или что-то сладкое лучше не дарить. Вообще всем огромное спасибо, кто что-то нам дарит. Это приятно и неожиданно, так же как и цветочки. Но цветы могут с нами проехать только от отеля и до поезда, очень жалко их оставлять. Шоколадками заваливают сильно, но это все прыщики на лице, поэтому хотелось бы сладкого меньше. Из самого необычного… Мне мед дарят. Это полезно, мило и забавно. Еще девочка на мастер-классе в Уфе подарила колокольчик с национальным орнаментом. Это было неожиданно!

 — С каким решением судей ты не согласна?

 — Относительно нашего номера с Гаффаровой в стиле вог. После номера ты стоишь на сцене в эйфории, у тебя куча эмоций… В этом номере был элемент, который я выполнила некорректно, и я стою и накручиваю себя: «Ну как же можно было так сделать?». А тут еще и судьи наваливаются, поэтому в голове все вырастает в огромную трагедию. И, что бы тебе ни говорили, ты все подтверждаешь, что да, было ужасно. А потом в субботу смотришь эфир по телевизору и понимаешь, что все было не так уж и плохо, что это за нападки такие? Но уже поздно, и было бесполезно кому-то что-то доказывать и переубеждать по поводу этого номера. В ту секунду на сцене мне казалось, что это просто катастрофа, а сейчас я понимаю, что надо было отреагировать совсем по-другому и, возможно, исход после этого тоже был бы другой.

Юлия Гаффарова: «Долгое время думала, что я не типаж»

Финалистка четвертого сезона шоу «ТАНЦЫ» на ТНТ рассказала о том, что на кастинг нового сезона пришла спонтанно, потому что долгое время думала, что она «не типаж». Поделилась сложными взаимоотношениями с Татьяной Денисовой и почему решила танцевать с Мигелем.

 — Как ты относилась к шоу «ТАНЦЫ» до своего в нем появления? Изменилось ли это отношение, когда ты стала участницей проекта?

 — Мне кажется, что для любого танцовщика поход на такой проект — это, в первую очередь, возможность. Для меня это тоже была возможность самоутвердиться, реализоваться, стать более медийным персонажем, обрести творческих знакомых, соратников, товарищей, и просто посмотреть, как это делают профессионалы. Во время кастингов 2-го и 4-го сезонов у меня была такая мотивация. Когда уже шагаешь по проекту, начинаешь понимать его внутреннюю кухню, какие люди над этим работают, что туда вкладывается, какая-то философия или ее отсутствие вовсе. И ты уже относишься к этому не как к проекту, а начинаешь играть в определенную игру. Возникает интерес, скорее, игрока, нежели творческой единицы, которая пришла реализоваться. До похода на проект представляешь себе какие-то воздушные замки, а потом выясняется, что все это не так, там надо играть. Просыпается азарт.

 — А откуда взялись силы, чтобы после первой неудачи вернуться на кастинг 4-го сезона?

 — Если честно, после второго сезона я вообще не планировала больше появляться на шоу. Естественно, я была обижена, думала, что меня недооценили, не рассмотрели. Среди танцовщиков есть такое мнение, что нужно придумать какой-то образ, чтобы попасть на шоу, что ты должен быть каким-то необыкновенным, чуть ли не плевать огнем. И это распространяется как миф в танцевальных кругах. Мне эту мысль тоже навязали, что меня не взяли на второй сезон, потому что я «не типаж», обычная, никому не интересная серая мышка. Я в какой-то момент начала в это верить и сказала, что больше не пойду на шоу, потому что меня просто не возьмут. Даже не знаю, почему меня перемкнуло и что заставило снова прийти. Я услышала информацию о кастинге и просто встала и пошла, никак себе это не объясняя. Это было абсолютно спонтанно.

 — Вы уже проехали несколько городов, есть какие-то отличия в том, как вас воспринимает зритель?

 — Если сравнивать с Москвой, то там пресытившаяся публика, потому что в любом торговом центре или ресторане можно столкнуться с человеком, которого ты видишь по телевизору, поэтому реакция вообще не всегда возникает. Бывает, что ты выступаешь на каких-то коммерческих мероприятиях, и не каждый человек к тебе даже повернется. А когда уезжаешь чуть дальше от Москвы, люди встречают совершенно по-другому. Реакция более восторженная, эмоциональная. Часто встречаются такие возгласы: «Ты живая!». Конечно, живая, какая еще? (Смеется).

 — Зависит ли само выступление от поддержки зрителей?

 — Конечно. Это такая же энергия, как и в общении с семьей, с близким человеком. Очень важен энергетический обмен. Чем комфортнее он проходит, тем ты больше отдаешь.

 — Последний эфир и твои слезы, что это было: раскаяние, обида, усталость или что-то другое?

 — Много чего остается за кадром. Что-то хочется сказать зрителю, когда ты уже объяснился с наставником и с товарищами по проекту. К финалу у меня нервная система не вывозила вообще. Как я ни пыталась распределить свое психологическое здоровье на весь проект, у меня не получилось. Каждая неделя — это большой удар по нервной системе: за вами постоянно следят камеры, вы все время должны работать на пике своих возможностей, не только физических, но и психологических. Из недели в неделю ты находишься в стрессе. В какой-то момент я подумала: «Какая я сильная девчонка, нервная система все кушает и не устает». А на последней неделе так получилось, что нервная система сдалась, и я просто всю неделю ходила и плакала. Было такое истощение, когда ты себе аналитически ничего не можешь объяснить, не можешь сказать: «Юль, все нормально. Это же не самое страшное, что может в жизни случиться». Нет, ты уже начинаешь неадекватно оценивать какие-то моменты. Тебе кажется, раз тебе сказали, что ты не очень, — значит, ты хуже всех. Сказали, что что-то не получается, — значит, у тебя вообще ничего не получается. Такой гротеск начинается от того, что организм не справляется со стрессом. Мне кажется, поведение на сцене было вызвано, в том числе тем, что держаться было уже сложно.

 — Долго восстанавливалась после этого?

 — Да, достаточно долго. Я почти месяц ничем не занималась, просто отдыхала, сидела дома, попивала чаек и пыталась, в первую очередь, подружиться сама с собой. На проекте ты постоянно находишься в компании людей, тебя никогда не оставляют одну. Очень сложно было прийти домой, остаться самой с собой и подружиться со своей головой, самой себе объяснить, где жизнь и где шоу, что люди могут говорить какие-то вещи именно потому, что это шоу. Приходилось возвращать себя в рамки адекватности.

 — А был ли у тебя на проекте такой момент, который ты считаешь своим личным триумфом?

 — Да! У меня был один такой момент. Я считаю, что на проекте у меня, по факту, был только один номер, который делался для меня, с учетом моих танцевальных особенностей, внешности, харизмы. Это номер с Мигелем, который я сама себе захотела. У нас был опрос, кто с кем хочет танцевать, и я написала, что хочу с Мигелем. Он ознакомился с заявочкой, офигел от моей наглости, но пошел мне навстречу, потому что точно видел, что мне подойдет и что он тоже хочет это сделать. У нас было абсолютное творческое совпадение, и это была моя лучшая неделя на проекте, которая вдохновила и поставила на ноги, я чувствовала себя как настоящая финалистка. Я не стесняюсь об этом рассказывать, говорила это и Мигелю, и Тане, и по телевизору.

 — А с Татьяной были сложные отношения после этого?

 — Да. Когда я сказала, что ментально мне комфортно в команде Мигеля, она была действительно обижена, не только в эфире, но и за кадром. Мы практически не общались. И это на мне, конечно, отражалось. Мой наставник со мной не общается. Мой наставник занимается всеми, кроме меня. Мой наставник ставит номера всем, кроме меня.

 — Но при этом, несмотря ни на что, ты была лидером каждую неделю…

 — А если бы мой наставник занимался мной, какие бы могли быть у меня рейтинги? Я могла бы быть совершенно на другом месте. Я понимаю, что все это очень субъективно и не касается моих технических данных, но мы же говорим о помощи. Если бы наставнику это было интересно и приятно, она бы могла меня поднять выше.

 — Есть ли у тебя совет для тех, кто только начинает заниматься танцами, как найти свой стиль, выработать свой почерк?

 — Я в этом плане так себе советчик, потому что не танцую никакой определенный стиль. Тот коллектив, который меня взрастил, не навязывал никакой стилистики, он давал право выбирать. Мы рассматривали все направления, может быть, не столь глубоко, но танцевали все. Поэтому я могу из одного стиля вытащить вот это, из второго — что-то другое, все это замиксовать, и у меня не будет дергаться глаз из-за того, что я станцевала хип-хоп, джаз-фанк и добавила туда немножко балета. Действительно, у многих ребят есть такой стереотип о «чистоте» стилей, что хип-хоп должен быть хип-хопом и только. У меня такого нет, я просто по-другому выращена. Если это подходит как совет, то я считаю, что танцовщик должен раскрываться и заниматься тем, в чем ему комфортно. Кайфово ему заниматься современными стритовыми направлениями — пусть развивается, это будет его больше стимулировать. Если ему нравится развиваться в классике, контемпе, модерне — ради бога. Мне нравилось все подряд, я горела этим и с этим же приходила на кастинг. Два раза меня брали с такими номерами, где не прослеживался никакой стиль, и просто снизу была строчка «экспериментал».

* — экстремистская организация, деятельность запрещена на территории РФ